В течение всей истории человечества было несчётное множество предсказаний о человеческом вымирании; во всех случаях предсказанная дата конца света прошла без каких-либо последствий, делая последующие предупреждения менее пугающими (как в сказке «Волк, Волк»). Однако систематическая ошибка выжившего (survivor bias) подрывает достоверность правильных предупреждений о вымирании. Джон фон Нейман был, возможно, неправ, когда утверждал, что ядерная война неизбежна; но то, что мы выжили, не является доказательством того, что шансы ядерной войны были малы.
Сценарии вымирания являются умозрительными, и их трудно сделать количественными. Частотный подход к вероятности не может быть использован, чтобы оценить опасность события, которое никогда не наблюдалось людьми.
Ник Бостром, глава Школы XXI века Джеймса Мартина Институт будущего человечества, предположил, что анализ рисков вымирания является заброшенным полем исследований, потому что, во-первых, эта область знаний слишком психологически дискомфортна, чтобы быть притягательной для потенциальных исследователей, во-вторых, отсутствие в прошлом событий человеческого вымирания приводит к сниженной оценке их вероятности в иных условиях будущего (то есть получается инвертированный «эффект выживших»).
Есть тысячи рабочих мест, связанных с общественной безопасностью, посвящённых анализу и снижению рисков индивидуальной смерти. Однако нет ни одного человека, занятого рисками человеческого вымирания, работающего на полную ставку, отчасти потому, что нет никакого способа узнать, хорошо ли он делает свою работу и невозможно наказать его в случае неудачи. Невозможность судить об эффективности может также объяснить относительную апатию правительств в вопросе предотвращения человеческого вымирания (в сравнении, например, с проблемой вымирания панд).
Некоторые антропологи полагают, что восприятие риска подверженно отклонениям со стороны социальной структуры; согласно «Культурной теории риска» общества настраивают своих членов на ту мысль, что природа действует как самокорректирующаяся система, которая будет возвращаться в стабильное состояние после возмущения. Люди в таких культурах нормально относятся к методу проб и ошибок в отношении рисков, даже в отношении редких и неприемлемых опасностей (таких, как события вымирания).
Возможно изменить диету или степень риска со стороны автомобилей. Поскольку гораздо труднее определить, как можно минимизировать угрозы человеческому существованию, то есть тенденция их игнорировать. Высокотехнологичные сообщества, согласно «Культурной теории рисков» имеют тенденцию становиться или иерархическими, или фаталистическими в своём отношении ко всё более множащемуся числу рисков, которые им угрожают. В каждом из этих вариантов, средний член общества приобретает пассивное отношение к минимизации рисков, культурно и психологически.
В популярной культуре есть уклон в сторону представления сценариев вымирания имеющими, в конечном счёте, исход, не приводящий к вымиранию. (Например, ни одно из 16 наиболее примечательных произведений о Третьей мировой войне не заканчивается человеческим вымиранием WW3 scenarios in film[1])
Угроза ядерного уничтожения действительно была ежедневной заботой в жизни многих людей в 1960-е и 1970-е годы. Потом главный страх сосредоточился на угрозах террористической атаки, а не на глобальной войне или вымирании; размышлять о человеческом вымирании теперь не модно.
Некоторые люди имеют философские причины, по которым они сомневаются в возможности окончательного человеческого вымирания, например: окончательный антропный принцип, принцип изобилия или врождённое предназначение.
Амос Тверски и Даниэль Канеман экспериментально показали, что людям свойственно испытывать когнитивные искажения, которые могут привести к существенной недооценке рисков человеческого вымирания:
«Отрицание» — это такая разновидность негативной эвристики доступности, которая проявляется, когда исход событий настолько неприятен, что даже сам акт думания о них ведёт к нарастаюшему нежеланию верить, что такое может произойти. Это приводит к тому, что вероятность человеческого вымирания недооценивается.
В тех культурах, где вымирание людей не рассматривается в качестве возможного, предположение о нём должно преодолевать сопротивление господствующих воззрений.
Также здесь может проявляться склонность людей предпочитать позитивный исход негативному.
Психология экономического поведения имеет строгие доказательства того, что недавние события имеют незаслуженно высокое значение в анализе рисков. Грубо говоря, столетние штормы имеют тенденцию случаться каждые 20 лет на бирже, поскольку трейдеры становятся уверены, что нынешние хорошие времена будут продолжаться вечно. Тех, кто предполагает редкие события биржевого краха, отвергают, даже если они имеют хорошо обоснованные статистические доказательства.
В целом, чувство самосохранения человечества и его интеллект рассматриваются как надёжная защита против вымирания. Считается, что люди найдут творческие решения, чтобы преодолеть потенциальные угрозы, и воспользуются принципом предосторожности, предпринимая опасные начинания. Аргументы против этого состоят в следующем: во-первых, управление разрушительными технологиями становится всё более трудным, и, во-вторых, принцип предосторожности часто отбрасывается, когда награда кажется перевешивающей риск. По крайней мере один пример того, как принцип предосторожности был отвергнут, уже есть: перед взрывом первой атомной бомбы «Тринити» один из учёных, участвовавших в проекте, Эдвард Теллер, предположил, что ядерная реакция может уничтожить штат Нью Мексика и может быть даже весь мир, вызвав реакцию синтеза азота в атмосфере. Вычисления Ганса Бете доказали, что это теоретически невозможно, однако тревога оставалась до самого момента испытаний (См. «Поджигание атмосферы с помощью атомных бомб» LA-602, online и Manhattan Project).
