За последние годы государство создало десятки дурацких законов, не дающих работать в научных институтах. Одно из наиболее отличившихся ведомств — это ГосНаркоКонтроль (Федеральная служба по контролю за наркотиками). Логика сотрудников этой организации подчас противоречит здравому смыслу; она не только создала списки наркотических и психотропных веществ, но и родила термин «прекурсоры». С точки зрения его создателей, прекурсорами являются химические реактивы, необходимые для синтеза наркотических веществ. Но вот ведь незадача, за последние лет пятьдесят органическая химия превратилась из науки в разновидность кулинарии. Да, сложные блюда нуждаются в индивидуально придуманных рецептах и в собственноручно собранных приправах. Но подавляющее большинство веществ синтезируется с помощью десятилетиями отработанных реакций, превращающих одну функциональную группу в другую. И, соответственно, использующих стандартные реагенты и растворители.

Рис. Л. Мельника
Простейший пример: героин получают ацетилированием гидроксильных групп морфина с использованием ангидрида уксусной кислоты, который открывает список прекурсоров. Но ведь тот же самый ангидрид уксусной кислоты используется для ацетилирования гидроксильных групп любых других соединений (например, для их защиты). И, естественно, он применяется в медицинской химии. Есть вот такое замечательное противогерпетическое лекарство — ацикловир. Дешевое, распространенное... Но обладает очень малой биодоступностью, из-за чего больной вынужден принимать по 1-4 г препарата в сутки. А еще есть его аналог — фамцикловир, или фамвир, обладающий на порядок большей биодоступностью. Одно из его отличий от ацикловира заключается в ацетилированности гидрок-сильных групп, ведь это и делает препарат более всасываемым.

Другой пример. Многие помнят из школьной программы (хотя бы смутно), что алкены, соединения с двойной связью, можно окислить при помощи перманганата калия до диолов — двухатомных спиртов. Вроде как старожилы ГосНаркоКонтроля говорят, что марганцовку используют при получении неизвестного мне наркотика «винт», а также кокаина [1]. Но ведь это же просто окислитель! Они бы еще кислород воздуха запретили! В итоге страдают не только химики, но и врачи, ведь труднее стало обрабатывать раны.

Чтобы довести ситуацию до абсурда, прекурсорами назвали несколько стандартных растворителей: ацетон, хлороформ, метанол. А ведь они имеют к наркотикам

такое же отношение, какое и вода к макаронам, которые в ней варятся. При этом тот же ацетон используется в лабораториях за рубежом не только как растворитель в химических реакциях, но и просто для мытья посуды. А толуол применяется для приготовления сцинтиллятора, который необходим при работе с тритиевыми радиоактивными метками, распространенными при изучении фармакокинетики и метаболизма многих биологически активных соединений. Метанол же используется в буфере для проведения вестерн-гибридизаций (метода, позволяющего детектировать различные белки при помощи антител).

Хотя логика уже давно капитулировала, запрещены еще и соляная и серная кислоты (привет школьному практикуму на уроках химии). Во всех биологических и химических институтах до издания Декрета о прекурсорах серняга использовалась (вместе еще с одним запретным плодом -бихроматом калия) для получения «хромпика», в котором мыли лабораторную посуду. Эта смесь окислителей просто тупо сжигает и растворяет все органические загрязнения. Но нет. Теперь это недоступно. Козни производителей «Фейри» из Виллабаджо, ящетаю.

Чиновники и руководители ГосНаркоКонтроля, конечно же, заявляют, что этот список не запрещает оборот всех этих соединений, а лишь «регулирует». Мол, оформляйте все бумаги, делайте сигнализируемую комнату для хранения этой пакости, ведите ее строгий учет — и работайте на здоровье. Но тут есть три пикантные подробности. Во-первых, далеко не всякая администрация института захочет связываться с такими реактивами. Мороки много, энцефалогеморроя... Той же логикой руководствуются фирмы, продающие реактивы. Им невыгодно тратиться на оборудование спецсклада, регулярное общение с милицией и ГосНаркоКонтролем и прочие прелести ради реактива стоимостью пару сотен рублей за литр. Во-вторых, получить все необходимые разрешения — тоже задачка не из легких. Ну и в-третьих, непонятна идея строгого учета. Например, ацетон — очень летучее соединение. Он просто испаряется со временем. Как его учитывать, помиллилитрово? Ну и бредом кажется ходить в спецкомнату и оформлять получение реактива каждый раз, когда тебе нужно его пара миллилитров. Я что, по пять раз в день за хлороформом бегать должен? Наконец, у нас все реактивы списываются в день их получения, и, соответственно, формально мы нищи, как церковные мыши.

Правильная мысль прозвучала на просторах Интернета: нужно обязать чиновников, составляющих очередной закон (приказ, распоряжение, постановление...) указывать в нем, кто конкретно в организации будет выполнять всю бумажную и другую бюрократическую работу. Сколько времени он будет на нее тратить? Какие иные служебные обязанности будут с него сняты для возможности выполнения оного закона? И кто будет ему платить заработную плату? Если все эти нюансы будут прописаны в законах, то в стране не останется ни одного научного сотрудника (а также врача, учителя...), занимающегося своим профессиональным долгом.

P.S. На ночь глядя в голову забрались мысли о российской Силиконовой долине в Сколково — надежде Президента Медведева и будущей гордости страны. Вот приедет туда лауреат Нобелевской премии Корнберг, захочет делать вестерны, создавать новые препараты. Много чего захочет. Как ему будут объяснять про существование прекурсоров? И на какой минуте он оборвет разговор?

Александр Иванов,
с.н.с. Института молекулярной биологии им. В.А. Энгельгардта (ИМБ РАН)