Сперва всех думающих людей потрясла «Манежка», открывшая не только бездны зоологической ненависти и все убожество массового сознания тинейджеров, но и градус ксенофобии, очевидно, не оставляющий Российской Федерации шансов на сохранение в прежнем виде в среднесрочной перспективе. Эффект усилила тень провокации, слишком густо накрывшая события вечера 11-го, а особенно события 15 и 18 декабря: и «внезапность» произошедшего для властей, обычно так уверенно контролирующих оппозиционеров; и безнаказанность организаторов беспорядков, контрастирующая с репрессиями, обрушенными на молодежное анархо-антифашистское движение после Химкинской акции 28 июля (а ведь справедливо, как выясняет следствие, били стекла в резиденции организаторов избиений оппонентов мэрии); и мощная интернет-игра, по интенсивности сравнимая только с той, что проводили птенцы гнезда Суркова против «несогласных» и эстонцев; и засвеченные на акциях национал-болельщиков наши-комиссары.

Как и в 1905 году, за спиной погромщиков настойчиво замелькала власть. Остатки иллюзий, которые еще были у сторонников прятанья за спиной «Бэтмена и Робина» от «русского фашизма», отобрала патриархия, собравшая на днях под свою эгиду и оппозиционных, и казенных националистов в один оргкомитет, чем совершенно уже беззастенчиво выдала секрет Полишинеля отечественной конспирологии – кремлевскую подкормку умеренных, скажем так, квазиполунацистов...

Не успев переварить впечатление от «декады национал-болельщиков», либеральная общественность получила 14-летний приговор по второму процессу Ходорковского-Лебедева, однозначно оцененный как приговор пусть управляемой, но либеральной модернизации. Всем стало ясно, что так взволновавшая в прошлом году широкие круги узкой общественности идея «медведевского большинства» оглушительно лопнула. Король оказался не просто голым, но, скажем мягко, не подтертым надлежащим образом...

И вот когда всего перечисленного, казалось, было достаточно, чтобы убедить любого непредвзятого человека, что нас ждут годы прозябания в условиях презираемой во внешнем мире деспотии, причем деспотии, воровато, как подросток c анашой, экспериментирующей с «комнатным фашизмом», произошли драматические события вечера 31 декабря в Москве. Я имею в виду не только аресты участников согласованного митинга на Триумфальной площади, но и применение такого неслыханного ранее приема, как приезд мировых судей в отдел внутренних дел. Вообще-то это называется «полевая юстиция» - категорически исключенная Европейской Конвенцией.

В Улан-Удэ на два месяца арестованы журналистки Надежда Низовкина и Татьяна Стецура. Они много месяцев были под подпиской о невыезде (их судили за разжигание социальной вражды к четырем силовым ведомствам). Теперь им изменили меру пресечения за «экстремистские» действия - организацию двух согласованных (!) и мирно прошедших митингов в рамках «Стратегии-31». Лишение их свободы означает не только обреченность на обвинительный приговор, но и то, что он не будет условным. Надеюсь, что «Международная Амнистия» немедленно признает всех арестованных этим вечером «узниками совести», а Страсбургский суд примет к рассмотрению их дела с таким же приоритетом, как и в случаях попыток экстрадиции политических беженцев.

Арест Лимонова за выход из дома и арест Немцова и Яшина за переход тротуара в неположенном месте – это циничный вызов общественному мнению, в том числе и западному.

Чрезвычайность ситуации в том, что даже после Хамского приговора либеральная оппозиция в Москве и Санкт-Петербурге проявила готовность бороться с режимом только по демократическим правилам. Она публично и решительно отмежевалась от радикального, национал-демократического крыла оппозиции и приняла все условия властей по проведению митингов. Этим либералы показали, что их цель - совершенствование государственных порядков, а не их снос, что они готовы к честным компромиссам. Успех «умеренных» подчеркнул бы эффективность эволюционных методов политики. Но сперва совершенно легальный митинг в Москве был, с риском создания фантастических пробок накануне Нового года, окружен огромным количеством спецназа МВД и внутренних войск. Одно это бесконечно унижало либералов и правозащитников, подтверждая главный тезис их оппонентов о недопустимости проведения митингов в защиту гражданских свобод среди войск. Проведенные затем задержания участников согласованного митинга, включая формального его организатора и заявителя Юлии Башиновой (Молодежное правозащитное движение), а затем мстительные «полевые» судилища показали всю подлость и коварство властей, которые очень наглядно продемонстрировали, что с умеренными движениями они не намерены считаться, что гражданская активность допускается ими только в коленопреклоненных формах и что готовность действовать в рамках закона есть для них готовность к капитуляции. Звавший на альтернативную акцию («неодобрительно посмотреть») Лимонов и публично отказавшийся от любых несогласованных действий Немцов арестованы одинаково.

Организаторов и закулисных вдохновителей этнических беспорядков зовут вырабатывать «антикризисную» национальную политику. Одновременно мирных демонстрантов хватают только за выход за пределы загона или за недостаточно быстрый заход в него. "Робин" не только забывает о своих авансах движению в защиту Химкинского леса, но и, отбрасывая маску цивилизованного правителя-юриста, оскорбительно намекает на коррумпированность защитников, уподобляясь в своей риторике старшему товарищу, оклеветавшему вождей либеральной оппозиции.

Это не просто удар под дых всем либеральным оппозиционерам, это четкий, и, как любят говорить, однозначный сигнал обществу – только путь насилия, только политический радикализм воспринимается властью как значимый фактор общественной жизни. Кремль сам загоняет недовольных в революционные формы протеста. Точно так же, как вечером 31 декабря «космонавты» гнали на Триумфальной прохожих в сторону мирнейшего митинга.

Кремлю, очевидно поставившему жирный и вонючий крест на «верховенстве закона», видимо, позарез нужно столкнуть всю реальную оппозицию к экстреме и таким образом попытаться обрести новую морально-политическую легитимность – на этот раз в качестве защитников от «революционного хаоса».

Если же вернуться к общему знаменателю декабрьских событий, многолетние усилия власти достигли результатов – страна практически обречена на новый революционный цикл, причем правители, подобно царизму, будут бороться с демократической оппозицией не только явными репрессивными мерами, но и скрытно поощряя черносотенные тенденции.